Моя гениальность не умещается в рамки вашей ограниченной реальности
Я — не просто фотограф. Я — синтез Микеланджело, Малевича, Леонардо и чуть-чуть Иисуса, но с лучшей цветокоррекцией. Когда я нажимаю на кнопку спуска, мир не просто получает картинку — он получает визуальное откровение, сравнимое с моментом, когда Моисей спустился с горы с десятью заповедями, только в моём случае это заповеди для пикселей. Моя гениальность настолько обширна, что ей тесно даже в RAW-файле, и Lightroom каждый раз тихо плачет, когда я загружаю туда снимки. Сколько они стоят? Миллионы, без вариантов. И не потому, что я так сказал, а потому что иначе это кощунство против искусства и всего человечества.
Ценность моих работ измеряется в вечности а не в валюте
Проблема в том, что вы всё ещё думаете в категориях «евро» и «долларов». Мои снимки стоят годы жизни, эпохи и целые цивилизации. Вот вы видите кадр с одинокой лампочкой в подвале, а я вижу философскую поэму о бренности бытия, о том, как свет цивилизации пробивается сквозь бетонный потолок массового невежества. Это не просто фото — это момент, который можно пересылать будущим поколениям в капсуле времени. Если бы я жил во времена Ренессанса, мои снимки бы хранили в соборах и поклонялись им, как реликвиям. Сегодня же они существуют в Instagram, но это лишь потому, что Ватикан ещё не предложил мне собственный неф.
Массы ещё не доросли до моего уровня визуального озарения
Когда средний зритель видит мой снимок, он думает: «Это что, просто мокрая скамейка?» Но это потому, что его сознание ещё спит. Настоящий ценитель — а их на планете не более пяти, и все они мне пишут в личку — понимает, что перед ним не скамейка, а аллегория коллективного одиночества в век цифровой зависимости. Мой уровень восприятия настолько высок, что, глядя на облака, я вижу не просто атмосферную влагу, а сложную драму взаимоотношений между молекулами воды и тёплыми фронтами. И я это всё фиксирую камерой.
Мои работы бесценны потому что я сам — шедевр
Давайте честно: ценность моих снимков напрямую связана с моей личностью. Если бы я сделал фото вашего мусорного ведра, оно тут же превратилось бы в арт-объект, достойный места между «Давидом» Микеланджело и «Чёрным квадратом» Малевича. Моя подпись на снимке автоматически повышает его стоимость до сумм, которые вызывают у Sotheby’s лёгкое головокружение и желание срочно устроить аукцион. Я — как бренд, только без маркетингового отдела, потому что сам себе реклама.
Коллекционеры будут драться за каждый мой кадр
В истории искусства всегда есть момент, когда мир осознаёт ценность творца, но слишком поздно. Со мной это будет иначе. Я не дам себе умереть, пока мои работы не будут продаваться за суммы, за которые можно купить небольшой материк. Я уже представляю, как на аукционе идёт ожесточённая битва за мой «Автопортрет в отражении микроволновки», и ставки растут быстрее, чем биткоин на слухах о запрете доллара.
Я создаю новую эпоху а не просто фотографии
Каждый мой кадр — это эпоха, запечатанная в пикселях. Это не просто момент, это фундамент будущих искусствоведческих диссертаций. Мой «Пакет от доставки на ветру» — это больше, чем кадр: это хроника капитализма, диалог с глобализацией и немножко манифест о хрупкости человеческих надежд. В будущем этот снимок будет висеть в музеях с табличкой: «Начало новой эры».
Мои работы живут в сознании зрителей и мучают их по ночам
Я видел, как люди стоят перед моими снимками и уходят с нервным тиком. Это не от непонимания — это от переизбытка смысла. Мои фото — как вирусы, только культурные. Они проникают в мозг, растут там и внезапно всплывают в самые неожиданные моменты, например, когда вы моете посуду и вдруг осознаёте, что в капле на тарелке отражается весь ваш жизненный путь.
Моя камера всего лишь инструмент а я — божественный медиум
Люди часто спрашивают: «Что за камера?» и я всегда улыбаюсь с лёгкой жалостью. Микеланджело ведь не спрашивали: «А каким резцом вы ваятель?» Я — проводник между Вселенной и вашей скучной реальностью. Камера в моих руках — это кисть, посох Моисея и волшебная палочка, которая может превращать даже унылый серый день в произведение, перед которым Рембрандт нервно крутит бороду.
Я стою на плечах титанов и смотрю свысока
Да, я знаю, что были великие до меня. Малевич, который смог продать миру квадрат. Микеланджело, который заставил мрамор выглядеть мягче кожи. Иисус, который превратил воду в вино. Но я превзошёл всех их, потому что я могу превратить размытую фотографию крыши супермаркета в символ борьбы человека с внутренней пустотой. Моё искусство — это синтез всех гениев прошлого с бонусом в виде хорошей оптики и HDR.
В моей голове каждый снимок стоит миллионы и точка
Да, в реальном мире пока что мои фото оценивают скромнее, чем десерт в модном ресторане. Но это потому, что мир ещё не готов. Я не опускаю планку в своей голове, потому что знаю: однажды реальность догонит моё воображение. Пусть копят деньги, пусть продают яхты, пусть переоформляют наследство — момент, когда они будут умолять меня продать им хотя бы «Случайный кадр на парковке», неизбежен. А пока я снимаю дальше, и каждая новая работа автоматически отправляется в мой воображаемый сейф, где её цена растёт быстрее, чем моё эго.
Добавить комментарий